За последние годы тема молдо-приднестровского урегулирования прочно вошла в политическую повестку международного взаимодействия на различных площадках и уровнях. С точки зрения геополитики молдо-приднестровский конфликт привлекает к себе внимание заинтересованных внешних игроков во многом по причине того, что он остается одной из перспективных и еще не разыгранных «партий» постсоветского пространства или территории «промежуточной (расширенной) Европы» (по определению некоторых западных экспертов)[1].
Наиболее интенсивно проблематика молдо-приднестровского урегулирования поднималась в контексте международных дискуссий, посвященных обсуждению возможностей и перспектив построения качественно новой модели евро-атлантической безопасности согласно инициативе Российской Федерации, предложенной еще в 2009 году.
Однако итоги знаковых встреч на высшем уровне в Мезеберге и в Довиле в 2010 году, а также в Ганновере в июле 2011 года показали сложный и противоречивый характер российско-европейского взаимодействия по вопросам построения универсальной модели безопасности.
Показателем серьезной разницы в понимании и подходах к проблеме единого пространства безопасности «от Ванкувера до Владивостока» стали заявления некоторых членов ЕС о том, что «Приднестровье – это тест искренности для России и если она решит приднестровскую проблему, то докажет свою заинтересованность в европейской безопасности»[2]. Очевидно, что подобная позиция категорически неприемлема для России, и не имеет ничего общего с действительным желанием выстраивать прозрачный, равноправный и сбалансированный механизм, нацеленный на безопасность «для всех», а не для отдельных привилегированных членов международного сообщества.
Более того, опыт взаимодействия России и Запада в вопросе модернизации системы безопасности высветил целый набор значительных расхождений по таким принципиальным вопросам, как расширение НАТО и переговоры по ПРО.
В этом свете примечательна оценка эксперта Германского совета по международным отношениям Александра Рара: «все дело в том, что Запад, в частности Европейский союз и США, не рассматривает Россию в качестве важного партнера в создании системы безопасности. Они считают, что архитектура европейской безопасности должна иметь два основания – НАТО и ЕС, а также европейскую политику соседства. <…> На Западе сегодня никто не хочет, чтобы Россия стала одним из столпов новой системы европейской безопасности. Лучшее, что Европа может предложить России, – это быть младшим партнером, однако наиболее вероятно, что России будет предложена роль страны, которая поставляет газ и нефть, и ничего больше», – отмечает политолог[3].
Между тем геополитические процессы, напрямую связанные с факторами безопасности, развиваются весьма динамично. Так, 13 сентября 2011 г., в Вашингтоне было подписано соглашение о размещении элементов системы ЕвроПРО в Румынии. Согласно договоренностям к 2015 году на юге Румынии будут размещены мобильные батареи ракет-перехватчиков SM-3 Standart-3, центр оперативного управления ПРО, а также автономная РЛС. Управлять данной структурой будут порядка полутысячи американских военнослужащих. Кроме того, в Румынии будут располагаться части американской системы противоракетной обороны морского базирования в Чёрном море, что прямо противоречит международной Конвенции о режиме черноморских проливов 1936 года.
Таким образом, на сегодня можно констатировать реализацию западной стратегии по постепенному и планомерному переформатированию геополитического кода всего Причерноморья, что самым непосредственным образом влияет на молдо-приднестровское региональное пространство и отражается на позициях участников, вовлеченных в процесс политического урегулирования.
В этой связи необходимо отметить, что в условиях неурегулированности молдо-приднестровских отношений единственным реальным фактором региональной безопасности на протяжении без малого 20 лет выступает уникальная трехсторонняя миротворческая операция, не имеющая мировых аналогов.
Именно запуск работы миротворческого механизма (Соглашение «О принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в ПР РМ» от 21 июля 1992 г.) стал тем фундаментом, который положил начало мирному процессу поиска политических моделей урегулирования (Совместное заявление руководителей Молдовы и Приднестровья от 28.04.1994 г.) – и эта реальность неоспорима.
С начала текущего года процесс урегулирования отношений между Молдовой и Приднестровьем получил новый импульс: реализованы отдельные договоренности с целью разблокирования сложной социально-экономической ситуации; ведется активный диалог по структурированию повестки дня официальных переговоров в формате «5+2»; завершается работа по окончательному принятию текста документа «Принципы и процедуры ведения переговоров в рамках «Постоянного совещания»; проводятся систематические встречи экспертных (рабочих) групп отраслевых специалистов по 11-ти направлениям.
Между тем современное состояние процесса урегулирования характеризуется наличием большого комплекса проблем, накопившихся за десятилетия, что требует последовательного их решения на основе принципов политической ответственности и взаимного доверия. Именно по этой причине заявленная Президентом Приднестровья тактика «малых шагов» получила понимание и поддержку всех участников многостороннего международного формата.
В связи с этим важно отметить, что восемнадцатилетняя история урегулирования знает много примеров периодов интенсификации переговоров, активного заключения множества отраслевых соглашений, и наоборот, этапов отказа молдавской стороны от собственных обязательств, периодов «замороженности» и резкого обострения отношений, действий по блокированию Приднестровья, оказания комплексного давления на приднестровских граждан попирая универсальные принципы и стандарты прав человека.
И эта часть истории переговоров имеет большую поучительную силу. Мы извлекли серьезные уроки и не строим иллюзий. Сегодня приднестровская дипломатия предлагает своим партнерам поэтапное сотрудничество на равноправных договорных основаниях, на основе консенсуса, с четким обозначением очередности целей, алгоритмов их решения, механизмов международных гарантий исполнения договоренностей.
Именно поэтому современный этап молдо-приднестровского диалога требует особо тщательного похода, позволяющего сфокусироваться на острых проблемах социально-экономического характера, и нуждается во взвешенных и продуманных действиях всех участников.
Между тем приходится констатировать, что некоторые внешние акторы откровенно используют наблюдаемый сегодня прогресс в молдо-приднестровских отношениях не только для наращивания собственного потенциала влияния посредством технологий «мягкой силы» (увеличение финансирования Молдовы, создание новых проектов и программ по «мерам укрепления доверия» и т.п.), а также в качестве информационного обоснования продвижения идеи так называемой «демилитаризации» и «трансформации» миротворческой операции на Днестре.
Подобные заявления слышатся из европейских столиц многие годы и их можно понять с геополитических позиций, тем более что данные игроки не являются участниками Соглашения 1992 года и задача обеспечения мира лежит за рамками их ответственности. Однако в этом контексте особую тревогу вызывают действия непосредственного участника миротворческого механизма – Республики Молдова, которая в текущем году резко активизировала свои усилия, направленные на откровенный подрыв действующего формата операции по поддержанию мира.
С 1 января 2012 года по настоящее время запротоколированы десятки инцидентов в зоне с повышенным и особым режимом безопасности с участием не только отдельных гражданских лиц, но и молдавских полицейских, а также, что вызывает крайнюю тревогу – военнослужащих миротворческого контингента Республики Молдова. Более того, большинство этих акций направленно на демонтаж инфраструктуры и разрушение работоспособности одного из миротворческих постов – КПП-9, закрепленного в сфере ответственности приднестровского миротворческого контингента[4].
Совершенно очевидно, что данные акции выходят далеко за правовые рамки деятельности Совместных Миротворческих Сил и противоречат духу и целям сохранения мира и стабильности.
Такого рода инциденты вызывают в памяти явственные аналогии с ситуацией в зоне грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов – все мы помним к чему привело постепенное разрушение миротворческого механизма и где именно прозвучали первые выстрелы в трагические дни августа 2008 года.
Таким образом, сегодня в области урегулирования молдо-приднестровских отношений мы можем наблюдать странную ситуацию, две диаметрально противоположные картины: с одной стороны – заявления молдавского руководства о необходимости укрепления доверия и решения насущных проблем для улучшения жизни граждан, с другой – усиление давления на миротворческий механизм, ведущее к эскалации напряженности и выветриванию этого самого «духа» доверия.
В данном смысле весьма показательно продолжение старой риторики в духе господ Воронина, Гимпу, Лупу, которую активизировал новый президент Молдовы Николае Тимофти. 16 марта, в первый же день пребывания в должности президента, он высказался за вывод российских войск из Приднестровья и замену миротворческой операции некими «гражданскими наблюдателями» с «международным» мандатом. Далее заявления молдавского лидера стали еще более требовательными, докатившись до объявления российского присутствия «первостепенной угрозой для Молдовы»[5].
В связи с этим необходимо обратить внимание на неоднократные попытки молдавских партнеров «привязать» тематику миротворческой операции к деятельности переговорного формата «5+2» и ряду иных международных мероприятий, проходящих под эгидой экспертного содействия политическому диалогу.
В данных обстоятельствах глава приднестровской дипломатии, полномочный политический представитель в переговорах от Приднестровья Нина Штански уже в преддверии Дублинского раунда (28-29 февраля 2012 г.) четко определила позицию Приднестровья, согласно которой Тирасполь не намерен обсуждать миротворческую операцию в переговорном формате «5+2», а в случае, если будут попытки включить этот вопрос в повестку – приднестровская сторона не примет участие в заседании[6].
Данная позиция основана на четких международно-правовых основаниях: формат «5+2» не обладает мандатом для обсуждения вопросов, касающихся миротворческой операции и каких-либо форм ее трансформации, все аспекты регулирования данных вопросов должны осуществляться на другой международной площадке – Объединенной Контрольной Комиссии (ОКК). Важно отметить, что данная позиция всецело разделяется и нашими российскими партнерами.
Между тем геополитические тенденции в сфере безопасности, охватывающие весь молдо-приднестровский регион, и сложная ситуация вокруг миротворческой операции требуют своевременных действий и адекватной оценки. Приднестровье исходит из того, что в условиях, когда конфликт далек от своего завершения, а его международно-политическая надстройка не просто недостроена, но даже не очерчены ее общие контуры, любые попытки размывания фундамента в виде миротворческой операции несвоевременны и категорически недопустимы, поскольку разрушают условия для ведения политического диалога и постепенной нормализации двусторонних отношений.
К слову, сходная позиция по данному вопросу содержится и в Московском заявлении президентов России, Молдовы и Приднестровья от 18 марта 2009 года, в совместном заявлении президентов России и Украины от 17 мая 2010 года, в многочисленных заявлениях и комментариях Министерства иностранных дел Российской Федерации.
Важно также отметить, что внешне благозвучная риторика о так называемой «демилитаризации» миротворческой операции на Днестре не выдерживает никакой критики и является стандартной информационной подготовкой «почвы» под геополитическую «рассаду». Особенно несуразно такие позывы выглядят в условиях эскалации напряженности в Зоне Безопасности, а также на фоне поступательного наращивания военного потенциала Молдовы перевооружения молдавской армии, активизации сотрудничества в рамках индивидуального Плана партнерства РМ-НАТО, программ подготовки военных кадров и учений с НАТО, размещения в Румынии системы американской ПРО и т.п.
Таким образом, существующие геополитические тенденции еще туже затягивают региональный «узел» интересов ведущих игроков и обладают явной угрозой для безопасности данного пространства Европы, поскольку их динамика нацелена на изменение сложившегося баланса, в том числе и в области «жесткой безопасности» (hardsecurity).
В этих условиях единственной бесконфликтной мерой стабилизации обстановки является осуществление Российской Федерацией комплекса ответных действий, направленных на сохранение баланса, причем не только в сфере безопасности.
Фундаментальные права и интересы людей не должны зависеть от цвета кожи или степени «признанности» их гражданского паспорта. В миротворческой операции под эгидой России подавляющее большинство жителей Приднестровской Молдавской Республики видит залог своей безопасности и обеспечения необходимых условий для нормальной жизни, к слову, у большинства жителей Молдовы аналогичное отношение к миротворцам.
Воля приднестровского народа выступает базовым основанием для легитимности применения продуманных и эффективных мер по укреплению этого единственного фактора, способного на деле обеспечить безопасность всего региона. Сегодня такие действия являются весьма востребованными и составляют единую логическую последовательность: операция по поддержанию мира – политические переговоры – решение комплекса социально-экономических проблем – укрепление взаимного доверия.
По большому счету, сохраняя миротворческую операцию на Днестре, мы тем самым сохраняем потенциал для создания реальной, а не мнимой атмосферы доверия, причем на всех уровнях, сохраняем возможность найти точки соприкосновения и выработать взаимоприемлемые решения. Суровые уроки Бендерской трагедии 1992 года и последующий многолетний опыт дают однозначный ответ на этот вопрос!
[1] Ряд западных исследователей относят к «промежуточной Европе» пояс государств между ЕС и Россией, от Балтийского до Каспийского моря, включая три государства Южного Кавказа. См.: Schneider Deters W. (Schulze P.W.), Timmermann H. Die Europaische Union, Russland und Eurasien: Die Ruckkehr der Geopolitik. – Berlin 2008; Schulze P.W. Die EU, Russland und die GUS: Auseinandersetzungen u ber das nahe Ausland. – IPG 3/2005, с. 153.
[2] Выступление и ответы Министра иностранных дел России С.В. Лаврова на вопросы СМИ, 13 января 2011 года // Официальный сайт МИД РФ: http://www.mid.ru/bdomp/ns-dos.nsf/44a7dafc231dc11ac32576d6002f70c1/4325...
[3] Александр Рар: «Евразия выходит из тени», 19 июля 2011 г. // «Частный Корреспондент»: http://www.chaskor.ru/article/aleksandr_rar_evraziya_vyhodit_iz_teni_24134
[4] См.: заявления и обращения делегации ПМР в ОКК // http://okk-pridnestrovie.org/index.htm
[5] Николае Тимофти назвал присутствие российских войск в Приднестровье \'\'первостепенной угрозой\'\' для страны// http://www.moldnews.md/rus/news/47437
[6] Нина Штански: в Дублине мы не будем обсуждать судьбу миротворцев 27-02-2012 // http://mfa-pmr.org/index.php?newsid=1546
Источник материала: http://materik.ru/rubric/detail.php?ID=15206
