Заканчивается 2013 год. Для Министерства иностранных дел Приднестровской Молдавской Республики он стал достаточно насыщенным. О том, каким этот год был для Приднестровья на внешнеполитической арене, в интервью «Новостям Приднестровья» рассказала заместитель Председателя Правительства ПМР по вопросам международного сотрудничества – министр иностранных дел Нина Штански.
- Нина Викторовна, как бы Вы охарактеризовали последний в этом году раунд консультаций в формате «5+2»? Во многих публикациях он назван самым успешным за последнее время. Вы согласны с подобной точкой зрения?
- Прежде всего, должна с удовлетворением признать, что он был продуктивным. Продуктивность объясняется тем, что во время предыдущих раундов в формате «5+2» была проведена очень серьёзная работа. Например, так называемый Пенсионный протокол был готов уже давно. Эксперты его согласовали ещё 20 сентября. Затем, по желанию молдавской стороны, были проведены дополнительные согласования и консультации. В итоге в Киеве мы смогли подписать этот важный с социальной точки зрения документ. Также не секрет, что относительно свободы передвижения дискуссия была многогранной, сложной и долгой. Если не сказать, что мы занимались два года этим вопросом, то значит слукавить. Наконец мы подошли к тому, что парафировано протокольное решение. Когда мы открывали заседание в Киеве, на открытии присутствовал господин Кожара – министр иностранных дел Украины, я выразила надежду на то, что раунд будет своего рода результирующим и подведёт итоги украинского председательства в ОБСЕ. Я могу сказать, что эти надежды оправдались.
- Чем объяснить «прорывность» последнего заседания «Постоянного совещания…»? Желанием сторон достигать компромисса, или же стремлением Украины как «двойного» посредника в переговорах между Тирасполем и Кишинёвом достичь хоть какого-то результата? Ведь при украинском председательстве в ОБСЕ встреч в формате «5+2» было проведено больше, чем при предшественниках Украины в этой роли.
- Год прошёл определённо не зря в первую очередь для сторон конфликта. Напористость вообще свойственна украинской дипломатии. В нашем случае – это хорошая черта. Уточню: при украинском Председательстве состоялось не больше встреч, чем при ирландском. Их было столько же. Что же касается конкретных результатов (подписанных соглашений), то можно добавить ложку дёгтя – могли бы и больше. Не хватило политической воли для решения важнейших вопросов в области экономики. Решать их нужно, и ждать больше нельзя. Актуальность этих вопросов, к сожалению, не утрачена ничуть. У участников переговорного процесса сложилось впечатление, что стороны немного дистанцируются от этой проблематики. Да, она конфликтная, да, сложная, но нужно погружаться в неё.
- Самым большим достижением в Киеве было парафирование сторонами документа о свободе передвижения. Стоит ли говорить, что сделан первый шаг по созданию механизмов международных гарантий исполнения ранее принятых Тирасполем и Кишинёвом соглашений?
- Безусловно, это имеет огромное значение. Кстати, с таким предложением выступало и украинское председательство. Инициатива исходила сразу от двух участников переговорного процесса – от украинского председательства в ОБСЕ и приднестровской стороны, она была подержана и Российской Федерацией, граждане которой, увы, сталкивались с проблемами при пересечении молдавской границы. На мой взгляд, очень важно было зафиксировать в международном формате принятые в Молдове решения относительно освобождения обладающих паспортами других государств граждан Приднестровья, перемещающихся через границу Республики Молдова, от тех санкций, которые применялись к ним. Ведь в своё время эти обременения были введены такими же нормами молдавского законодательства, которыми они и были отменены сейчас. При всём уважении к законодательству Республики Молдова, оно, так же как и законодательство любой другой страны, мобильно. Оно зависит от законодательных инициатив. Круг субъектов законодательной инициативы, как и в любом другом государстве, в Молдове достаточно широк. Можно ли считать это решение, принятое молдавскими властями, достаточной гарантией, чтобы двигаться далее по Протоколу о свободе передвижения? Я бы так сказала, что можно было бы, если бы уровень доверия был достаточно высок. К сожалению, он не только не высок, но и крайне низок. Такую оценку сегодня можно давать абсолютно откровенно. Так получилось, что коль скоро эти решения молдавского руководства, а затем парламента приняты в рамках усилий Республики Молдова по расширению миграционных возможностей, в том числе и в контексте обязательств, которыми Молдова собирается связать себя с Европейским Союзом, диалог этот был начат и в формате «5+2». Именно приднестровская сторона в прошлом году ещё в рамках ирландского председательства в ОБСЕ инициировала внесение в наш, так скажем, большой протокол о свободе передвижения (где речь идёт о разблокировании автотранспортного сообщения и открытия моста в районе сёл Бычок и Гурэ-Быкулуй), пункта о гарантиях. Этот пункт не согласован и по сей день. В нём как раз идёт речь о гарантиях на свободу передвижения по международным коридорам для приднестровцев, обладающих паспортами России, Украины и других государств. Если мы говорим об открытии этого моста, то нужно отметить, что оно не просто свяжет два села, но и откроет международный транспортный коридор, со всеми вытекающими отсюда положительными последствиями, которыми не пользовались бы, как минимум, приднестровцы с паспортами России, Украины, потому что Молдова запретила пересечение своей границы. Наше продвижение по этому протоколу было бы невозможно, если бы Молдова соответствующие изменения не приняла. С удовлетворением отмечаем, что изменения были приняты, и тем более мы с удовлетворением фиксируем парафирование документа в Киеве, в котором мы закрепили неприменение административных барьеров и санкций к этой категории граждан, что говорит нам о серьёзности намерений двигаться вперёд к большим возможностям по свободе передвижения. К сожалению, остаются ещё вопросы, которые предстоит решать. Достойный шаг вперёд сделан. Когда я говорю, что остаются вопросы, нужно признать, что нерешёнными остаются такие вопросы, как возможность передвижения приднестровцев на личном автотранспорте. Вы знаете, что, к сожалению, жители Приднестровья на автомобилях с приднестровскими номерами не во все страны могут путешествовать. Так складывается, что на Восток можно, а на Запад нельзя. Парадоксальная ситуация. Этот вопрос нужно решать. На каком-то этапе мы приблизились к решению в этом вопросе. Даже был выработан «нейтральный» номер. На экспертном уровне вопрос застопорился на том моменте, как будут формироваться базы данных, как будут выдаваться разрешительные документы для владельцев таких номерных знаков. Надеюсь, что сумеем продвинуться и по этому вопросу вперёд. Есть большое желание достичь здесь прогресса.
- Не могли бы Вы прояснить ситуацию о новых возможностях для граждан РФ и Украины в передвижении через границу РМ. Вид на жительство им больше не нужен?
- Руководство Республики Молдова неоднократно и на разных уровнях заверяло нас, что не требуется. В то же время я должна подчеркнуть, что такого документа, к сожалению, нам представлено не было. То изменение в законодательство, о котором мы говорим, отменит лишь взимание штрафа. В распоряжении возглавляемого мной ведомства есть документ, подписанный господином Карповым, где объяснён механизм, что именно должен сделать приднестровец, чтобы пересечь границу, где бы он это не делал. Гражданин должен предъявить документы, которые, по мнению молдавской стороны, будут достаточными, чтобы свидетельствовать о том, что человек проживает в Приднестровье. Таковыми молдавские пограничные служащие будут признавать заграничные паспорта, выданные в аккредитованных в Молдове посольствах либо загранпаспорта, где есть отметка о постановке на консульский учёт, либо консульские справки, которые выдаются не только в консульствах, но и в выездных консульских пунктах в Тирасполе. Если так сложится, что и этого у жителя Приднестровья при себе нет, то ему будет предложено подписать некий документ, в котором он укажет, что действительно проживает на территории Приднестровья. Такие заявления будут фиксироваться и систематизироваться. Таким образом, отсутствие вида на жительство больше не требуется для постоянно проживающих в Приднестровье граждан России, Украины и других стран, например, при вылете за границу из кишинёвского аэропорта.
- Приднестровская сторона неоднократно заявляла, что рассматривать вопросы из так называемой «третьей корзины» она пока не намерена. Тем не менее их в повестку дня заседаний «Постоянного совещания…» пытаются включить другие участники данного формата. Похоже, что этим же занималась и ОБСЕ при председательстве Украины. Во время Вашей последней встречи в Тирасполе со спецпредставителем действующего председателя ОБСЕ господином Дещицей Вы заметили, что предложенный данной организацией проект повестки дня не может быть принят Приднестровьем. Как можно объяснить настойчивость тех, кто пытается каждый раз протолкнуть в повестку дня заведомо неприемлемые для Тирасполя вопросы? Не пытаются ли они тем самым вызвать приднестровскую сторону на резкость в ответ, а затем её же и обвинить во всём?
- Должна сказать, что в течение этого года мы ни разу не общались в формате «5+2» в соответствии с повесткой дня заседания. Она не удовлетворяла приднестровскую сторону, российскую сторону, поскольку составлялась в нарушение тех принципов, о которых мы договорились в прошлом году 18 апреля и которые затем были зафиксированы в виде соответствующего протокола и скреплены подписями всех участников переговорного процесса за исключением наблюдателей, которые не обладают правом подписи. Последние выразили своё отношение к подписанным принципам и процедурам повестки в виде отдельного соглашения, которое затем было роздано всем участникам. Если мы посмотрим на ту повестку, которая, как представлялось, определит наше переговорное пространство, то мы обнаружим, что так называемые «корзины» наполнены конкретными пунктами. Как появились там эти пункты? В ходе длительных дискуссий и согласований, долгой переписки, в результате которой приднестровская и молдавская стороны направляли посредникам свои представления о приоритетах переговорного процесса. Затем можно сказать, что это всё путём сличения собиралось. Каждый пункт обсуждался, и, естественно, такая же ситуация и по «третьей корзине». Например, приднестровская сторона считала невозможным её наполнять, поскольку на тот момент вообще не было представления, сможем ли мы добиться хоть самого малого посредством тактики «малых шагов», сможем ли мы достичь такого уровня доверия, при котором откроются подобные дискуссии. У молдавской стороны были вполне конкретные предложения, чем наполнить эту «корзину», а именно обсуждением вопроса о смене миротворческого формата на некую иную миссию. Там были вопросы так называемой «демилитаризации», общие вопросы безопасности и т.д. То есть то, чем «третью корзину» пытались наполнить, в принципе, не может обсуждаться в формате «5+2», поскольку это было бы подменой другой международной площадки – Объединённой Контрольной Комиссии. Как Вы понимаете, договориться о содержании такой «третьей корзины» оказалось просто невозможно. К чему это могло привести? К тому, что переговоры по обсуждению и согласованию такой повестки длились бы бесконечно долго. В то время как проблемы, накапливавшиеся не только за последние годы, но и за шестилетний перерыв в работе формата «5+2», нужно было решать. Например, проблему деблокирования железнодорожного сообщения через территорию Приднестровья. Нужно было этим заниматься. Был найден компромисс – общее решение, которое состояло в том, чтобы наполнить первые две «корзины», начать движение вперёд, плавно переходить от социально-экономического взаимодействия к взаимодействию в правовой и гуманитарной областях. Посмотреть, что получится, а затем когда-то перейти к более сложным вопросам. Когда я говорю «более сложные вопросы», я отнюдь не имею в виду миротворческую операцию, которая вообще не может быть предметом обсуждения в формате «5+2». Я говорю о вопросах, которые находятся в политической плоскости, о компетенции участников «5+2» по построению общих пространств. Это уже наша общая история, в которой фактом является то, что под повесткой, где «третья корзина» пуста, стоят подписи всех акторов, уполномоченных её подписывать. Сложилась ситуация, когда мы с начала года не могли прийти к согласию относительно того, что мы будем обсуждать на каждом заседании, потому что некоторые участники переговоров делали то, о чём Вы меня спросили. Как можно было на это реагировать? Есть соответствующие формы реагирования. Приднестровская сторона делала заявления. Она делала их предварительно, то есть до заседаний, а потом их приходилось дублировать в ходе заседаний. Украинское председательство, которому, кстати, были свойственны и гибкость, и мудрость, предложило такой подход: вносить в повестку дня только те вопросы, по которым и приднестровская, и молдавская стороны согласились общаться в конкретный день в конкретном месте. Разумеется, и российской стороной, и приднестровской такой подход был поддержан как безусловно правильный и дающий нам возможность работать субстантивно, то есть не спорить, что мы будем обсуждать, а что нет, а заниматься конкретными вопросами. К сожалению, этот подход Украине не удалось ни реализовать, ни удержать. Совершенно непонятным, на наш взгляд, образом в адрес сторон начала направляться сформированная повестка, которая в некоторых случаях даже не предлагалась к обсуждению. В соответствии с принципами и процедурами переговорного процесса, у действующего председательства в ОБСЕ нет полномочий формировать повестку, а есть компетенция исключительно представлять сторонам на рассмотрение проект повестки. Даже у стран-гарантов таких полномочий нет. Все могут предлагать свои вопросы в повестку дня, но принципы и процедуры, с формальной, юридической точки зрения, действующему председательству позволяют представлять только её проект. Затем с ним мы приезжаем на заседания и решаем, что в нём остаётся, а что нет. Решить это в присутствии сопосредников и наблюдателей нам не удавалось. Поэтому Приднестровью приходилось делать заявления о неприятии повестки дня, об отказе принимать её в качестве основы для дискуссий и подтверждать свою готовность работать по тому или иному вопросу. Как показывают результаты, эта работа была небезуспешной. Там, где была воля достигать решения, они были достигнуты. Ведь никто не говорит, что переговорный процесс двух конфликтующих сторон может проходить гладко и бесспорно. К сожалению, история наших переговоров знала и более сложные периоды. Надеюсь, что в следующем году в рамках сербско-швейцарского председательства мы сможем выработать действенную формулу, которая лишит нас необходимости делать в начале каждого заседания громкие заявления и тем самым создавать не совсем дружескую и конструктивную атмосферу для начала нашей работы.
- Но ведь «5+2» создавалось для всеобъемлющего урегулирования?
- Мне уже приходилось слышать такое мнение, но, прежде всего, существует проблема трактовок. Она существовала и раньше. Для того чтобы преодолеть проблему интерпретаций и трактовок относительно того, для чего было создано «Постоянное совещание…», в прошлом году были приняты такие важные документы, как «Принципы и процедуры переговорного процесса» и «Повестка дня». Эти документы неразрывно связаны друг с другом. Они естественно опираются на те документы, которые формировали «Постоянное совещание…»: Братиславский документ 2002 года и Одесский протокол 2005 года, когда подключились наблюдатели в лице ЕС и США, - но в тоже время документ прошлого года однозначно и юридически оправдано указал на то, кто есть кто, как будем работать, и повестка нам показала, для чего будем работать. Вы, безусловно, правы в том, что на определённом этапе «Политическое совещание…» было основано для поиска модели всеобъемлющего урегулирования. Никто не отрицает желание и сегодня его достичь. Вопрос в том, как к этому идти – шагами или прыжками. Нам предлагают прыжками, но таким способом урегулировать конфликт уже пытались. Вспомните, чем каждый такой прыжок заканчивался. Ведь на столе переговоров была масса различных моделей, и мы все помним, чем это заканчивалось. Кроме провалов самих планов, прекращался переговорный процесс. К чему это приводило? Прекращалось взаимодействие по решению проблем, то есть обрубались практически связи в некоторых сферах и сжигались мосты. Отсюда – тактика «малых шагов», которая, кстати, не политическими представителями была провозглашена, а лидерами на высшем уровне. Это была встреча, которая состоялась по инициативе украинской стороны в Одессе через несколько месяцев после официального возобновления переговоров, что, кстати, стало возможным в конце 2011 года при колоссальных усилиях российской дипломатии. Владимир Филат, бывший тогда премьер-министром Молдовы, наш президент Евгений Шевчук решили, что начать нужно с наименее конфликтных сфер, но обладающих позитивным потенциалом для налаживания успешного взаимодействия между сторонами. Тогда и была провозглашена тактика «малых шагов», которая, кстати, поддержана всеми участниками переговорного процесса, что тоже достаточно интересно и свидетельствует об общем понимании правильности выбранного пути. И это единство мнений сохраняется и по сей день. Доказательства эффективности тактики «малых шагов» находятся на поверхности. Министр иностранных дел Украины господин Кожара в Ландсхуте подчеркнул, что в сложившихся обстоятельствах был выбран правильный путь к всеобъемлющему урегулированию. Этот путь мы прокладываем сами, и путевым листом нам служит повестка. Для того чтобы не случился прыжок в пропасть, мы и делаем малые и всем понятные шаги. На мой взгляд, другого подхода сейчас просто не может быть, потому что, вынуждена ещё раз повторить, нет доверия. Есть определённые инициативы, есть робкие попытки взаимодействия. Но сделать так, чтобы мы были уверены, что за каждой подписью под документами – добросовестность исполнения взятых на себя обязательств, ответственность, нам придётся ещё долго потрудиться. Наконец, когда мы говорим о статусе, очень важно не оставлять за рамками внимания то, что пределы гибкости для Приднестровья молдавской стороной были расставлены ещё в 2005 году. Кто-нибудь мне сможет объяснить, как в 2013 году можно вести переговоры о том, что было в одностороннем порядке принято в 2005 году? Вряд ли кто-то сможет объяснить логику такого формата обсуждения. Нужно учитывать и то, что и статус Приднестровья определён. Его определили не представители политических элит, не депутаты парламента, а люди, которые здесь живут, которые создали эту республику, чтобы защитить свои права. Какие вопросы могут быть в повестке дня переговоров двух сторон, которые уже определились? Разве можно говорить ещё о чём-то, кроме добрососедства? Наверное, это было бы лукавством.
Продолжение следует.
Источник: ИА "Новости Приднестровья"
