Первый Приднестровский телеканал, Александр Лагутин: Власти Молдовы отвергли предложения Президента Приднестровья Вадима Красносельского о заключении соглашения с гарантиями мира и безопасности для региона. Такой документ должны были подписать все участники переговорного формата «5+2». Как вы оцениваете такой шаг официального Кишинева, и можно ли на этом фоне ожидать новых провокаций в Приднестровье?
Министр иностранных дел ПМР Виталий Игнатьев: Что нас беспокоит, в первую очередь, и что очень четко можно понять, исходя из анализа последних лет переговорного процесса? Мы наблюдаем смену фокуса усилий Запада и РМ в переговорном процессе, в том числе некоторых международных посредников, включая, например, ОБСЕ. У нас переговоры в состоянии стагнации, и в это состояние они попали не сегодня. Мы, кстати, заметили, что есть попытки, в том числе в Кишиневе, некоторые западные дипломаты спекулируют на теме украинского кризиса, что якобы из-за этого переговоры в Приднестровье находятся в замороженной стадии. Это абсолютно не соответствует действительности.
У нас переговорный процесс состоит из нескольких механизмов. Самый главный уровень диалога – это диалог политического руководства сторон. Если в прошлые годы, при прошлом молдавском Президенте, у нас было 7 официальных рабочих встреч между Президентами. Вопросы не были решены из-за отсутствия политической воли Кишинева. Сейчас на протяжении двух лет Президент Приднестровья официально направил 7 писем, а последнюю инициативу он сделал публично, призывая руководство Молдовы, в том числе Президента Молдовы, сесть за стол переговоров и решать проблемы, в первую очередь, социально-гуманитарного характера. Молдавская сторона категорически отказывается от прямого диалога на высшем уровне.
Есть у нас вспомогательный механизм – это международный формат «5+2». Создается иллюзия, что этот формат «5+2» как бы панацея, это механизм, который позволяет решать проблемы. Во-первых, это консультативная площадка. Во-вторых, формат за нас сам не решит никаких проблем, стороны должны сами определиться, как нам дальше быть и строить отношения. Самое главное – формат не работает третий год. Последнее заседание состоялось в октябре 2019 года, оно было сорвано именно молдавской стороной, с того момента формат заблокирован.
Но есть диалог на уровне политических представителей. На этом уровне наши встречи не приводят ни к каким результатам. По сути, сегодня у нас есть взаимодействие с молдавской стороной, контакты, но называть это переговорным процессом невозможно, потому что проблемы остаются открытыми. Кишинев отказывается от исполнения договоренностей в переговорном процессе. Есть актуальный пакет соглашений «Берлин плюс», он тоже не исполняется молдавской стороной. Есть экспертные (рабочие) группы – это низший уровень, когда специалисты предлагают решения, но даже там молдавская сторона говорит, что у них нет полномочий, они не могут решить без политической воли.
Мы наблюдаем, что кто-то целенаправленно торпедирует переговорный процесс. Идет смещение фокуса в сторону непереговорных методов. Политическое руководство Молдовы усиливает антироссийскую риторику. Кстати, Молдова не признает территориальной целостности и суверенитета Российской Федерации, не признает Крым как часть РФ. Нельзя это не учитывать во всех отношениях. Молдова активно участвует в различных антироссийских проектах, например, «Крымской платформе».
Сегодня мы наблюдаем, что происходит усиленное освоение молдавской территории. В какой-то период Молдова сделала выбор в пользу такого планомерного, ползучего поддавливания, блокирования Приднестровья. Потому что эти блокадные методы и меры, о которых я говорю, они же тоже не вчера возникли. Десятилетиями длится блокада, наносятся удары по нашим предприятиям, у нас открытая экономика, повторюсь, поэтому мы находимся в достаточно сложном положении.
Сегодня происходит активная милитаризация Молдовы. Парламент Молдовы в июне принял решение, что любым силовым структурам третьих государств юридически разрешено находиться на молдавской территории, проводить специальные операции, в том числе применять летальное и нелетальное оружие, задерживать население и т.д. Сейчас уже действует европейская приграничная миссия Frontex, там сегодня около 60 сотрудников. Совместно с Румынией происходит патрулирование границ, а у Молдовы с ней нет подписанного договора о государственной границе, потому что Румыния не воспринимает Молдову в качестве отдельного субъекта, потому что, наверное, рассматривает РМ в качестве некого сателлита, может быть румынской провинции. Руководство Молдовы делает все для того, чтобы построить как раз из Молдовы вторую Румынию. Этот год в Молдове, кстати, объявлен годом комбатантов, тех людей, которые в 1992 году с оружием в руках напали на Приднестровье, убивали наших граждан, а у нас год здоровья. Зачем это делать, особенно в такой наэлектризованной региональной и глобальной обстановке, зачем на этом делать акценты?
Наверняка кто-то принял политическое решение о том, что смещение фокуса в сторону каких-то военно-силовых элементов является приоритетным. И, к сожалению, нас очень беспокоят и теракты, и что, с одной стороны, происходит имитация диалога, контакты есть, но проблемы не решаются, с другой стороны, Молдова семимильными шагами наращивает свой военный потенциал, и сегодня руководство Молдовы открыто говорит, что армия Молдовы не готова к вызовам. Но мне страшно подумать и представить, что будет, если у армии Молдовы появятся новые системы вооружения? Что дальше, зачем они это делают? Вот здесь, на мой взгляд, и возникает пространство и обоснование той инициативы, которую выдвинул наш Президент. Сейчас, глядя на эти процессы, мы все прекрасно видим, мы не хотим эскалации напряженности, мы хотим избежать как раз повторения худших сценариев. Мы видели, что может быть, когда происходят военные действия или их рецидивы.
Что касается отказа молдавской стороны, потому что был комментарий моего визави, я думаю молдавская сторона как-то поспешно откомментировала, буквально на второй день. Мы еще в этом направлении будем работать, по политико-дипломатическим каналам будем направлять соответствующее обращение в адрес других участников, накануне Президент обсуждал параметры этой инициативы с другими участниками. Сегодня я бы не торопился говорить о том, что Молдова как бы отвергла эту инициативу. Я чувствую, что, конечно, Кишиневу такие инициативы не нравятся, потому что они противоречат той логике действий, которую они реализуют. Инициатива, наоборот, призывает к миролюбивым шагам, гарантиям мира и безопасности, а тут коллеги усиленно вооружаются, скорее всего, это не нравится и их западным кураторам, тем государствам, которые активно вооружают Молдову. Судя по всему, Молдова находится в сфере влияния Запада, в первую очередь, Румынии, потому что это сосед, в этом государстве есть румынский язык, молдавского нет. Несколько поколений жителей Молдовы уже воспитаны и выросли как румыны, потому что в Молдове изучают историю Румынии. Государство, у которого нет своей истории и своего языка, у которого уже фактически половина населения, включая полностью все руководство, граждане Румынии.
Судя по всему, это все-таки Румыния. С учетом того, что в армии Молдовы служат граждане Румынии, руководство армии тоже тотально является гражданами Румынии, возникает вопрос, а это молдавская армия или румынская? Вопрос, на мой взгляд, нетривиальный. Поэтому в этой ситуации я хочу сказать, что мирные инициативы Приднестровья как раз и призваны усилить политико-дипломатические методы на фоне тех процессов, о которых мы сегодня говорим. Я очень рассчитываю на то, что эти инициативы все-таки не будут отвергнуты с порога и получат дальнейшее развитие. Мы надеемся, в том числе, на поддержку Российской Федерации в этой части.
Российское сетевое издание «Первый национальный», Виктория Соцкова: Недавно прошло совместное заседание парламентов Румынии и Молдовы. Прошла информация, что румынские парламентарии приступили к административно-территориальному переустройству Молдовы. Означает ли это, что есть решение о вливании Молдовы в Румынию, и как в этом случае поступит Приднестровье, проводили ли опрос среди населения о будущем республики?
Министр иностранных дел ПМР Виталий Игнатьев: Что касается будущего Приднестровья, есть воля народа, мы строим независимое государство, ориентированное на Россию.
Что касается совместного заседания парламентов Молдовы и Румынии, это, наверное, очень яркое политическое событие, которое окончилось совместным танцем хора, когда они взялись за руки, танцевали, это, видимо, заряжает какой-то энергией. Собственно говоря, разницы нет, какие это парламентарии – молдавские или румынские.
Что касается в целом экспансии Румынии и превращения Молдовы в Румынию номер два, то я считаю, что этот процесс, во-первых, длится все 30 лет, во-вторых, он сегодня находится уже на финальной стадии, когда то, что уже сделано, нужно как-то оформить или назвать.
Получение статуса кандидата на вступление в Европейский союз – кто-то иронизирует про «вечного кандидата», но мне кажется молдавские и румынские политики весьма прагматичные. Во-первых, эти стратегические взаимоотношения Молдовы с Румынией на военно-политическом и на любых других уровнях, гражданская интеграция через образование – ежегодно десятки тысяч выпускников молдавских школ едут в Румынию для получения высшего образования, получают там гражданство, если еще не получили в тот период, и возвращаются в Молдову. Поэтому румынская экспансия носит комплексный характер. И этот процесс, судя по тем сигналам, которые мы видим, он фактически необратим. По данным социологических опросов, число сторонников объединения Молдовы с Румынией выросло за последние 12 лет. Поэтому совместное заседание парламентов или какие-то административно-территориальные разграничения, построение общего государства, это дело политиков Молдовы и Румынии, мне кажется, к этому все идет. Скорее Молдова станет какой-то ассоциированной частью Румынии или частью Румынии в целом, нежели частью Европейского союза. Тяжело себе представить, чтобы частью ЕС стала страна, которая не является членом НАТО, а Румыния – член НАТО. Республика Молдова уже интегрирована в НАТОвские структуры.
Эти процессы носят, на мой взгляд, абсолютно необратимый характер в силу того, что выросли поколения молдаван, которые считают себя румынами, у них идентичность абсолютно румынская. У Приднестровья идентичность многонационального приднестровского народа. У нас проживают люди 70 национальностей, в Приднестровье 3 официальных языка, как известно, русский, украинский и молдавский. Кстати, молдавский язык в мире сохранился только в Приднестровье. В 2008 году из мирового классификатора языков был изъят молдавский язык, его заменили на румынский. К сожалению, но это те сигналы, которые отражают объективную реальность.
Поэтому повторю вопрос, который задал Алексей Константинович, может ли Молдова навязывать свою румынскую идентичность, волю приднестровскому народу? Очевидно, нет. Нет таких демократических стандартов и основ. Политико-правовых претензий Молдовы на Приднестровье тоже не существует. Приднестровье никогда не было частью Молдовы, то есть, когда говорится о реинтеграции, это абсолютно не соответствует реальности, потому что в советское время Молдову присоединили к нам, она была под контролем Румынии, называлась Бессарабией, находилась под румынским контролем с 1918 по 1940 год, а через год румынские, уже немецко-фашистские войска, вернулись на эту территорию как оккупанты. Эту реальность нужно учитывать и исходя из нее принимать политические или политико-дипломатические решения, к чему мы призываем все мировое сообщество и Российскую Федерацию тоже.
Портал Правозащита, Владислав Булатов: Как известно, Россия фактически вышла из ЕСПЧ. На прошлой неделе председатель российского СПЧ заявил о том, что он считает целесообразным создание международного суда. Ведутся ли с вами переговоры, видите ли вы создание такого суда и ваше участие в нем.
Министр иностранных дел ПМР Виталий Игнатьев: Моя работа как приднестровца, как политического представителя в переговорном процессе, министра иностранных дел, в первую очередь, направлена на защиту прав и интересов жителей Приднестровья, включая 220 тысяч граждан России. Поэтому все, что мы делаем в переговорах, это тоже решение проблем, которые мешают людям, которые нарушают права человека – это свобода передвижения, уголовное преследование.
Главная миссия – защита прав и интересов граждан Приднестровья, особенно когда в мире есть двойные и тройные стандарты, когда права граждан одной страны гораздо правее, нежели права и интересы другой. Моя задача через любые действенные эффективные механизмы сделать так, чтобы не нарушались эти права и интересы.
Конечно же, в глобальном плане мы готовы к взаимодействию с любыми правозащитными структурами и теми, которые будут созданы, и может быть евразийскими и т.д. Главная цель – это практическая защита интересов людей. А правозащитные структуры Европы и Запада потеряли доверие в глазах приднестровцев. Отмечу, что Приднестровье на заре подверглось терактам. Семьи погибших от рук террористов обратились в европейские правозащитные структуры, от них даже заявление не приняли, то есть понятно, что никто не готов рассматривать приднестровцев, их права и интересы всерьез. Запад создавал правозащитную структуру как собственный таран, лоббирующий механизм для реализации своих геополитических целей и интересов. Нам надо искать и вырабатывать те механизмы, которые будут более объективные, сбалансированные и эффективные.
РИА Новости, Артур Аваков: Сегодня в интервью вы сказали о том, что приоритетом Приднестровья является вступление в состав России.
Министр иностранных дел ПМР Виталий Игнатьев: Я сказал, что у нас есть приоритет, основанный на референдуме 2006 года. Формулировка вопроса на референдуме звучала так: за независимое развитие Приднестровья и последующее свободное вступление в Российскую Федерацию. Это то, что еще 17 сентября 2006 года определил наш народ. Поэтому последующее свободное присоединение к России – это процесс, который требует существенных решений, политической подготовки и много другого. Главный приоритет – это независимость. Вы знаете, что взаимный интерес должен быть, совпадение векторов, народ Приднестровья желает, а как оно в реальности будет и будет ли желать этого Россия, российский народ, мы будем работать в этом направлении и посмотрим.
Знаете, Приднестровье все эти годы ориентируется на Россию. У Приднестровья своя уникальность, у нас на законодательном уровне закреплен вектор адаптации нашего законодательства к российским правовым стандартам, мы проводили работу, модернизируя наши законы. Поэтому в этом направлении мы провели уже очень большую работу на протяжении многих лет. Приоритетный российский вектор Приднестровья остается неизменным, 20 лет назад он был неизменным, он остается таковым и сегодня.
