Заместитель Председателя Правительства ПМР по вопросам международного сотрудничества, Министр иностранных дел ПМР Нина Штански ответила на вопросы эксперта медиацентра «Евразийское Приднестровье», к.ю.н., доцента Московской государственной юридической академии Александра Сергеева.
Александр СЕРГЕЕВ: Нина Викторовна, здравствуйте. Хотелось бы сразу задать Вам вопрос, который интересует сейчас очень многих. Украинский кризис, возникший в прошлом 2014 году, поставил Приднестровье в чрезвычайно сложное положение. Как в связи с этим изменилась внешняя политика Приднестровья? Появились ли в ней какие-либо новые контуры, новые акценты?
Н.В.ШТАНСКИ: Добрый день, Александр. Действительно, если сравнивать внешнюю политику Приднестровья до трагедии – а то, что происходит на Украине, я не могу назвать другим словом – с тем положением, которое Приднестровье сейчас в этом контексте занимает, то перемены произошли огромные. И, к сожалению, об этих переменах говорить довольно тревожно.
Давайте вспомним 2013 год, когда Украина председательствовала в ОБСЕ. Конечно, у нас были определенные ожидания, поскольку Украина является не только страной-гарантом в процессе урегулирования, но и соседом Приднестровья, и фактически граничит с регионом замороженного конфликта. А конфликт же остаётся замороженным, то есть он есть. Делать вид, что конфликта нет – это очень ошибочный подход. Кроме того, в Приднестровье постоянно проживают около 100 тысяч граждан Украины, перед которыми это государство несёт все те же обязательства, что перед гражданами, проживающими на территории Украины.
Помимо этого, здесь огромное число этнических украинцев. Да и у «не украинцев» в быту, в семейных традициях очень прочно укоренились какие-то исключительно украинские обычаи, даже на уровне свадебных обрядов. Так вот, когда Украина начала председательствовать в ОБСЕ, мы все рассчитывали на дополнительный импульс в переговорном процессе. Нам казалось, что Украина таким образом умножает свой статус в процессе урегулирования приднестровского конфликта и переговорный процесс получит какое-то новое дыхание. К сожалению, тогда ситуация сложилась таким образом, что в Молдове разразился внутриполитический кризис, что, на мой взгляд, серьёзно ослабило возможности Украины как-то существенно изменить ситуацию. Между тем, переговорный процесс продолжался и все-таки приводил к каким-то позитивным решениям. К примеру, нам удалось добиться свободы передвижения для сотен тысяч людей, которые сейчас могут перемещаться и пользоваться услугами Кишинёвского аэропорта.
Кто мог тогда подумать, что уже спустя каких-то несколько месяцев Украина заблокирует граждан Приднестровья и запретит перемещение гражданам Российской Федерации через свою границу? Конечно, нет.
Когда трагедия на Украине началась, в Приднестровье, наверное, трудно найти слова, которыми можно было бы передать сопереживание и тишину, тишину тревоги. Потому что люди здесь, во-первых, знают, что такое война. Кровь здесь проливалась, и все это помнят. Все помнят, что какие бы политические цели не ставили официальные власти, они не могут стоить крови одного ребёнка и просто любого человека. Здесь помнят, что когда мы сопротивлялись вооружённой агрессии Молдовы, 90 тысяч беженцев из Приднестровья нашли пристанище в Одесской области, где этих людей принимали как родных, где им помогали, где им сопереживали. Разумеется, не могло быть и речи о том, что из Приднестровья какая-то угроза исходила в адрес Украины, потому что Приднестровье – это часть Русского мира. Это звучит абсурдно.
Мы тяжело переживали появление одесских вооружённых подразделений на нашей границе. Мы тяжело переживали, когда обычных граждан Украины, живущих в 30 км от нас, заставляли рыть ров на границе с нами, как будто бы какие-то танки будут перемещаться через эту границу. Мы тяжело переживали, когда объективные экономические сложности на Украине сделали невозможным развитие наших торговых отношений, потому что по большому счёту мы практически полностью потеряли традиционные для нашей продукции рынки на Украине. Для некоторых предприятий это катастрофа. Для некоторых предприятий доля торговли до 40% приходилась именно на Украину. Сложно стало перемещать продукцию в Российскую Федерацию, поскольку Украина – наш единственный транспортный коридор.
На фоне истерии некоторых политических деятелей на Украине в отношении приднестровцев Киев стал принимать решения, ещё больше сковывающие наши экономические возможности. Наши грузы совершенно необоснованно стали простаивать на границах. Начали раздаваться инициативы о прекращении пропуска приднестровского транспорта через украинскую границу. То, что происходит сейчас, есть не что иное, как реальное ухудшение и без того сложной ситуации в Приднестровье. То есть фактически блокада, в которой мы находимся, сейчас серьёзно усугубляется и ввиду непропуска наших граждан через украинскую границу, с одной стороны, и в виду тех сложностей, которые создаются для перемещения наших грузов. Очевидно, что речь идёт не только об экспорте, но и об импорте, потому что мы импортируем сырьё для нашего производства или из Украины, или через Украину. Потому что в основном оно приходит морскими портами на территорию Украины и затем наземным транспортом в Приднестровье.
Эта блокада, по сути, делает Украину одним из участников конфликта, а не посредником или страной-гарантом. То есть, эксперты справедливо ставят вопрос именно так: может ли в таких условиях Украина оставаться в переговорах в статусе страны-гаранта? Мне очень хотелось бы ответить на этот вопрос утвердительно. Что Украина не только может, она должна оставаться в этом статусе, она должна, несмотря на все существующие сегодня сложности, следовать взятым на себя международным обязательствам. В том числе в формате «5+2».
Мы ожидаем возобновления дискуссий между участниками переговорной конструкции для того, чтобы понять, какими образом мы будем дальше взаимодействовать. Если мы хотим, по-прежнему все вместе обеспечивать здесь мир, стабильность и безопасность, в которых, я убеждена, в равной степени заинтересованы все, нам нужно отказываться от практики воинственной риторики, обвинений, весьма агрессивных и никак не способствующих стабилизации ситуации и всеобщему взаимопониманию. Все эти вопросы сейчас остаются открытыми. С нетерпением ожидаем продолжения консультаций в формате «5+2» и все-таки не перестаём призывать Украину к возвращению в русло конструктивного взаимодействия.
Делать из Приднестровья объект, через который можно послать какие-то месседжи России – неверно. Неверно не только потому, что здесь живут не только русские и россияне, но и потому, что всё это в принципе в долгосрочной перспективе очень вредит миру и согласию в более широком контексте.
Александр СЕРГЕЕВ: Расскажите, пожалуйста, о проблеме, связанной с подписанием Молдовой договора об Ассоциации с Европейским союзом. Этот формат, как известно, также создаёт дополнительные экономические проблемы для Приднестровья. Каковы ответы Приднестровья на этот вызов?
Н.В.ШТАНСКИ: Действительно тот новый режим, который Молдова согласовала и уже начала реализовывать с Европейским Союзом, может обернуться для Приднестровья ещё одной гранью экономических ограничений и блокады. Потому что Приднестровье в торговле с Европейским Союзом и сегодня не самостоятельно. Блокадный режим 2006 года сделал невозможным наши прямые торгово-экономические связи с любыми странами мира. Мы поставлены в такую ситуацию, когда каждый наш международный контакт в экономической сфере напрямую зависит от Республики Молдовы и соответствующих документирующих органов.
Иными словами, приднестровская продукция может перемещаться к нашим партнёрам в другие страны только после того, как она будет соответствующим образом оформлена Молдовой. Здесь, в общем-то, есть очень много вопросов. Потому что когда Молдова вступила в особый торговый режим с Европейским союзом, ей хорошо была известна позиция Приднестровья. Поскольку Приднестровье принимало участие в молдавско-европейских переговорах в качестве наблюдателя, мы обладали далеко не полной, но достаточной для тревоги информацией и мы открыто артикулировали нашу позицию. Она заключалась в том, что Молдова не должна вступать ни в какие новые подобного рода форматы, союзы и режимы, не разрешив целый комплекс торгово-экономических проблем, связанных с неурегулированным конфликтом между Молдовой и Приднестровьем.
В этом контексте мы говорили нашим европейским коллегам о том, что коль скоро вы без нас, как говорится, нас женили... Так говорят в народе? Раз вы так поступили, давайте будем обсуждать параметры нашей совместной жизни в торговой сфере. Мы общались с нашими европейскими коллегами, передавали им свою озабоченность, но мы предлагали и варианты решений. Мы предлагаем Европейскому союзу выработать особую формулу торговли с Приднестровьем, коль скоро без нас заключён некий союз, который неприемлем для нас. Он приемлем не только потому, что Приднестровье ориентировано в принципе в другую сторону. Наш вектор – евразийский. И этот вектор мы ни от кого не скрываем, он не является ни для кого сюрпризом. Мы хотим, чтобы наша экономика развивалась в принципе иначе, нежели экономика Молдовы. Но мы не отрицаем, что те наши предприятия, которые заинтересованы в европейских рынках, должны обладать возможностью защищать на них свои интересы. Мы не отрицаем, что мы заинтересованы в развитии торгово-экономических связей с внешним миром как можно шире. Поскольку это диктует не только наше геополитическое, географическое, социально-экономическое положение. Это диктует и логика развития экономических связей в принципе.
Поэтому мы, как партнёры добросовестные, хотим, чтобы Европейский союз выступал определённым гарантом сохранения этих связей. Поскольку быть частью того формата, который Молдова согласовала с Европейским союзом, я имею в виду – копировать его для ПМР, мы не планируем. Это невозможно. Это не создаёт никаких предпосылок для улучшения ситуации в Приднестровье. Напротив это противоречит нашим интересам.
Александр СЕРГЕЕВ: Это в принципе крайне губительно для приднестровской экономики.
Н.В.ШТАНСКИ: Вы знаете, интересно то, что создалась такая ситуация, когда при любом исходе Приднестровье будет в проигрыше. Если бы Приднестровье, например, гипотетически приняло бы те условия, которые выдвигаются сейчас Молдовой и Европейским союзом, наша экономика бы погибла. Мы просчитывали и объясняли это нашим партнёрам много раз на цифрах. Если бы мы сейчас остались в стороне, отказались бы от продолжения диалога с нашими европейскими партнёрами, это тоже было бы очень болезненно для нашей экономики, потому что большая часть продукции, которую мы здесь производим, уходит на рынки Молдовы и Европейского союза.
Александр СЕРГЕЕВ: То есть на российский рынок всего 20% получается?
Н.В.ШТАНСКИ: К сожалению, меньше. В минувшем году это было чуть более 16%. По текущему году, сейчас мы видим по прогнозам, что вряд ли мы в первом полугодии сможем закрыть 10-11%. И во многом это сейчас связано с украинской политикой. Во многом это связано с тем, что ограничены наши возможности транспортировки грузов. Молдова в конце прошлого года отказалась выдавать нам документы для экспорта сельскохозяйственной продукции.
Таким образом, сложилась ситуация, как будто бы мы стали предметом для торга. Потому что когда Российская Федерация ограничила ввоз на свою территорию сельскохозяйственной продукции из Молдовы, наши российские партнёры ясно выразили свою позицию о том, что к приднестровской продукции никаких претензий и вопросов нет, и Российская Федерация готова принимать нашу продукцию. Она готова принимать её по документам Приднестровья. Но без тех документов, которые не выдаёт нам Молдова, Украина нашу продукцию в Россию просто не пускает. Вот и получается замкнутый круг. Естественно, это сказалось на том, что объём нашей торговли с Россией уменьшился.
Вот и в таких условиях, мы находимся между двух огней. С одной стороны мы заинтересованы в расширении нашего торгово-экономического сотрудничества с Россией. Я вам могу сказать, что ещё до блокадного режима, Россия была нашим основным торгово-экономическим партнёром. В определённые годы, скажем, начале 2000-х, до 50% нашей продукции уходило на рынки Российской Федерации, которые мы потом потеряли вследствие деструктивных усилий наших партнёров в Молдове. Сейчас мы, конечно, будем продолжать работу, чтобы наша позиция Европейским союзом была услышана.
Я думаю, что это вряд ли должно вызывать вопросы у наших молдавских коллег, поскольку, инициировав реализацию особого торгового режима в рамках углублённой всеобъемлющей зоны с Европейским союзом, Молдова передала часть своего суверенитета наднациональным органам. Вполне логичным является продолжение Приднестровьем переговоров по этому вопросу уже не с Кишинёвом, а с Брюсселем.
Александр СЕРГЕЕВ: Спасибо. Насколько я понимаю, российские промышленные компании частично являются собственниками приднестровских предприятий?
Н.В.ШТАНСКИ: В Приднестровье много российских инвесторов, и нам хотелось бы, чтобы приток российских инвестиций сюда увеличивался. В прошлом году в этой части на институциональном уровне были достигнуты определённые успехи в развитии протокола, который сейчас принято называть протоколом «Рогозин-Шевчук». За год было подписано 15 меморандумов в различных отраслях, и большая часть из них – это документы экономического содержания. Это прямые договоры между ведомствами экономического блока, которые сейчас позволяют ведомствам наших стран работать напрямую, вырабатывать взаимоприемлемые механизмы в торговле, признании документов, сертифицировании продукции. Я думаю, что проделанная в прошлом году работа во многом будет способствовать облегчению ситуации, в которой мы оказались.
Александр СЕРГЕЕВ: Нина Викторовна, я ещё хотел бы у вас спросить. Один из идеологических принципов для приднестровской политики – это евразийская интеграция. Прежде всего, именно российско-евразийская интеграция, потому что Россия в любом случае окажется центром этой конструкции. В Москве тоже многие интеллектуалы, эксперты отстаивают указанную концепцию дальнейшего развития России. Вы частично уже про экономику сказали. А вообще как сейчас развиваются российско-приднестровские отношения? Какова их динамика? Их основное направление? Что необходимо сделать прежде всего, чтобы ее улучшить, оптимизировать, придать этому процессу наиболее позитивный и эффективный ход?
Н.В.ШТАНСКИ: Конечно, в том положении, в котором мы оказались, экономика выходит на первых план. Но это не значит, что не ведётся работа на других уровнях. Мы, конечно, стараемся сейчас укрепить наши связи и в культурной сфере.
Нам хотелось бы, чтобы приднестровская молодёжь была больше вовлечена в те проекты, которые реализуются на территории Российской Федерации, и здесь есть определённые успехи. Хотелось бы, чтобы возможностей для развития системных связей – именно системных связей, а не разового участия в тех или иных мероприятиях – у нашей молодёжи было больше. Есть необходимость сплочения приднестровской и российской молодёжи по патриотическому компоненту, потому что нам есть что рассказать. У нас нет такой проблемы, которая сейчас наличествует на Украине и Молдове – известных процессов переписывания истории. Здесь люди умеют ценить историю.
Нам хотелось бы, чтобы в медийном плане Приднестровье было понятней российскому читателю, российскому зрителю. Потому что здесь мы на рубеже русского мира стоим, и мы не считаем, что мы – не Россия. Нам хотелось бы, чтобы о Приднестровье вспоминали не только по тому, что здесь есть сложности. Нам хотелось бы, чтобы Приднестровье воспринималось как неотъемлемая часть российского народа. Потому что у нас не только общая история, общие традиции, общие подвиги, но я убеждена, что у нас и общее будущее.
Красные линии имеют свойство стираться. Мы видим по официальным заявлениям представителей Российской Федерации, которые раздаются в последнее время, что если сейчас они не стираются, то утончаются точно.
Александр СЕРГЕЕВ: Спасибо, Нина Викторовна, и заключительный вопрос. Как сейчас развиваются отношения между Приднестровьем, Абхазией и Южной Осетией?
Н.В.ШТАНСКИ: Нашими государствами был подписан целый комплекс документов о взаимном и всестороннем сотрудничестве. Кроме того, были сделаны соответствующие заявления на уровне глав государства во время официальных визитов, которые подтверждают приверженность ранее подписанным документам. На территории наших стран функционируют официальные представительства. У нас большие планы по дальнейшему сотрудничеству.
Кроме того, нужно понимать, что дипломатия этих республик сегодня находится в несколько ином положении. Она обретает новый для себя опыт. Перед дипломатами этих стран возникли новые задачи. Перед ними возникли новые сложности. Я думаю, что в скором времени Приднестровью понадобится этот опыт, который мы сможем перенимать, опираясь на твёрдое плечо наших партнёров уже признанных Российской Федерацией и рядом других стран – Республики Абхазии и Республики Южная Осетия.
Александр СЕРГЕЕВ: Спасибо Вам большое, Нина Викторовна.
Н.В.ШТАНСКИ: Большое спасибо и Вам за интересные и актуальные вопросы.
Источник: eurasian.su
